Конец короля Елабуги
Как-то в 2001 году нашу редакцию пытались поджигать. Пожара не вышло, спасибо ребятам из вневедомственной охраны. Но скандал получился тогда изрядный. До сих пор, на запрос «Вечер Елабуги», Яндекс выдает ссылку на пожар восьмилетней давности. Резонансная вышла история.
Дело получилось настолько резонансное, что меня до сих пор регулярно вызывают в милицию, что бы я дал показания. Дело висит. Всякий раз милиционеры задают одни и те же вопросы, а я каждый раз отвечаю все то же самое. Кто поджег? Откуда я знаю? Говорю, что, возможно, это была реакция на статью. Точнее на перепечатку статьи из «Казанского времени». Это материал был про знаменитого в 90-х годах елабужского авторитета Александра Любимова. Писали не мы. Это, повторяю, была перепечатка.
Выкладываю материал так, как он был напечатан в газете – в двух частях.
Часть 1
От редакции. Уважаемые читатели! Одна из казанских газет недавно опубликовала материал, вышедший из-под пера второго человека в МВД Татарстана в 90-е годы Александра Аввакумова. Сюжет этого рассказа мог бы послужить сценарием для хорошего боевика. Даже не верится, что все это происходило рядом с нами, на елабужской земле в самом недавнем прошлом. Бывший высокий чин республиканской милиции описывает предисторию и ход расследования одного заказного убийства, в свое время наделавшего так много шума и имевшего огромный общественный резонанс – ведь был убит депутат Верховного Совета Татарстана…
Учитывая, что тираж казанской газеты «Жизнь» невелик, мы решили, что елабужане должны иметь возможность увидеть этот материал полностью своими глазами, составить о нем собственное мнение, а не довольствоваться различными слухами и домыслами о написанном, как это часто бывало ранее.
Конец короля Елабуги.
Жертва и заказчик были подельниками…
Визит
Весна 1993 года. Улицы провинциальной Елабуги залиты талой водой. Люди перебираются, прижимаясь к стенам домов. Из-под машин разливаются грязные реки воды.
В восемь тридцать утра, как обычно, Анатолий Фомич Любимов выехал из ворот своего дома. Он ехал на иномарке, сопровождала его «Волга», в которой находилась охрана. Любимов был лицом значимым для Елабуги. Во-первых, богат и потому независим, во-вторых, авторитетен в кругах «братвы». К нему, а если точнее, к его деньгам, тянулись многие, кто проживал в городе. Не были исключением и сотрудники милиции. Кто просил его достать по сходной цене видеомагнитофон, кто обращался с просьбой оказать материальную помощь. Любимову все это нравилось, он всегда мечтал о том, что к нему, деревенскому парню, будут обращаться за помощью влиятельные в городе лица. Кажется, ему удалось добиться в жизни многого. Но… только не спокойствия.
Накануне к нему в офис на улице Ленина пришел незнакомец. Если судить по внешности — таджик или казах. У него были широкие скулы и маленькие злые глаза. Звали его Сахаб. Сахаб начал свой разговор издалека, но суть его заключалась в следующем. Сахаб и его друзья-таджики имеют несколько автоматов, так как ранее входили в боевые бригады таджикской оппозиции, а после ее поражения вынуждены были покинуть свою родину. В настоящее время у них нет денег, и они готовы выполнить любую «работу». Якобы у бригады уже были заказы на убийства и они их с успехом выполнили.
Покушение
У Любимова был один из злейших врагов в Елабуге. Это бывший начальник торгового отдела исполкома, а ныне депутат Верховного Совета республики Саид Гафиатуллин. Ранее их объединяла такая дружба, что в нее не верил никто. Теперь их разъединяла такая же вражда.
Теперь, сидя в автомашине, Любимов размышлял о предложении Сахаба. Он уже строил модель покушения на Гафиатуллина. Представлял, как будет плохо его врагу, как последний просит у него прощения… Его мысли прервала автоматная очередь.
Он краем глаза увидел улицу и двоих молодых ребят, стреляющих в его сторону. Любимов автоматически сполз вниз. Это спасло его. Он физически ощущал, как пули рвали металл, впиваясь в обшивку сиденья. Что было потом, он помнит плохо. Ему рассказали, что один из парней бросил в автомашину гранату. Она ударилась об угол поребрика и отскочила в другую сторону. Это спасло Любимова и его автомашину. Охрана, сидевшая в «Волге», растерялась, так как не знала, какое решение ей принять. То ли преследовать стрелков, то ли охранять Любимова. Парадокс, но эта нерешительность многим спасла жизнь.
Таджик
Вечером в загородном доме Любимова собрались наиболее близкие к нему лица. Многие не верили в то, что произошло, ведь Любимов был человеком, который не прощал нанесенных обид. Ждали, когда он выйдет из комнаты.
Любимов вошел в зал. Все замолчали. У него было бледное лицо, руки слегка дрожали. Он сразу обратился к Пуху, охраннику и штатному киллеру, и приказал ему привезти таджика. Пух и еще двое сели в машину и рванули в сторону Набережных Челнов.
Любимов сел за стол и налил себе стакан водки. Его примеру последовали и все собравшиеся. «Кто организовал покушение? Кто его заказал?» — думал Любимов. В Елабуге не было лиц, которые могли бы ему противостоять. Последним, кто из местных мешал ему развернуться в городе, был Пахомов, родственник жены, но Пух его кончил. Правда, и с киллером были проблемы — он сидел на наркотиках. Деньги, которые он получал от Любимова, практически все шли на наркотики. За убийство Пахомова Любимов купил Пуху квартиру, обставил ее мебелью. Пух неоднократно пытался продать мебель, но все попытки пресекались Любимовым. Пух угасал у всех на глазах.
Прошло еще около сорока минут. Охрана Любимова, выставленная на дороге, сообщила по рации о возращении Пуха. По его приказу двое здоровенных парней вытащили из багажника окровавленного мужчину, руки которого были скованы за спиной наручниками. Это был Сахаб.
Любимов молча подошел к таджику и нанес мощнейший удар в лицо. Сахаб как подкошенный упал на землю. Кто-то из присутствующих принес ведро воды и вылил на пленника. Сахаб тихо застонал. Пух и еще кто-то из друзей Любимова потащил Сахаба к дереву, через ветвь которого была протянута веревка. Связав, они подняли его вверх ногами. Пух, собрав валежник, поджег его, Сахаба стали медленно опускать головой в костер. Волосы на голове пленника вспыхнули. Сахаб стал кричать. Его вновь подняли над костром. К нему подошел Любимов и тихо спросил: «Кто меня заказал? Это были твои люди?» Сахаб, чувствуя свою смерть, закричал: «Я все скажу, только не убивайте меня». Он начал сбивчиво говорить, что накануне к нему обратился «брат-мусульманин» и заказал это покушение. Кто будет в машине, он не сказал, назвал только марку машины, маршрут и госномер.
Заказ
По команде Любимова пленника опустили на землю. Любимов несколько раз произнес, что если Сахаб хочет жить, то он должен убрать Гафиатуллина. В том, что его «заказал» последний, у Любимова сомнений не было. Сахаб в знак согласия молча кивал головой. Его устраивало все — и то, что его не убили, и то, что за новый заказ ему пообещали пятнадцать миллионов рублей.
Вдруг в разговор вмешался Пух. Раньше он такого себе не позволял. «Какие пятнадцать, мы его кончим и за пять миллионов!» — Пух стал рьяно убеждать Любимова. «А за пятнадцать мы перебьем всю его семью», — добавил он. Любимов задумался. Стоило ли подключать к этой акции своих людей? Немного подумав, Любимов дал согласие. Теперь его жизнь и удача были в руках наркомана.
Киллер
Последующие две недели Пух со своей бригадой готовился к акции. Приобрели милицейскую форму, сделали жезл и стали изучать график передвижений Гафиатуллина.
Вечером к Любимову в офис заглянул оперуполномоченный местного горрайотдела. Опер предложил приобрести у его знакомых две автомашины, угнанные в Ижевске. Любимов давно приметил этого молодого сотрудника милиции. Тот неоднократно (и небескорыстно) оказывал ему небольшие услуги. Немного поторговавшись, Любимов дал согласие. Поздно вечером эти автомашины уже стояли в гараже его офиса.
Позднее к Любимову зашел Пух. Он был в состоянии наркотического опьянения. Несмотря на то, что сам Любимов был очень силен физически, он все-таки побаивался Пуха. У последнего руки были в крови по локоть. Особенно страшен был Пух в таком «накачанном» состоянии. Киллер сообщил Любимову, что они полностью готовы. На акцию пойдут он и Панарин, третий передаст им по рации, когда из дома выйдет Гафиатуллин.
Подельник
Любимов остался один. Воспоминания нахлынули на него. Он хорошо помнил, как его, бригадира шабашников, пригласил к себе в кабинет начальник отдела торговли города Гафиатуллин. Он предложил Любимову совсем новую для него работу, суть ее состояла в том, что Любимов должен был сколотить группу ребят и «выдавить» из города иногородних, занимавших в системе торговли наиболее доходные места, то есть пивников, официантов, коммерсантов. На эти места он должен был по согласованию с Гафиатуллиным поставить своих людей. Предложение было принято.
Заполыхали киоски, кровь неугодных залила улицы Елабуги. Любимов вспомнил, как получил первый раз из рук Гафиатуллина деньги. Это были большие деньги, для того, чтобы их заработать, ему раньше надо было бы ишачить несколько месяцев. Но больше всего Любимову нравилось упиваться властью. Он начал «решать проблемы», от его желания теперь зависело благополучие многих жителей Елабуги.
Наступило время выборов — первых демократических выборов во вновь образовавшийся Верховный Совет республики. Гафиатуллин вызвал к себе Любимова. Он сообщил ему, что решил баллотироваться в депутаты, обрисовал, какие возможности открывает им депутатский мандат. Впервые Любимов ощутил, что его вводят в определенный высший круг. Это ему льстило.
За неделю до выборов ребята из бригады Любимова стали мотаться по деревням района. Они обходили жителей и предлагали им проголосовать за Гафиатуллина, при этом недвусмысленно намекая, что тем, кто проголосует против, они сожгут дома. В городе они одаривали работников избирательных участков подарками. Короче, поставленная задача была выполнена. Гафиатуллин стал депутатом.
Раскол
Увы, после выборов Гафиатуллин стал избегать встреч с Любимовым, на людях старался отгородиться от него. Это стало злить Любимова. На одной из встреч Любимов потребовал у депутата обещанного — несколько «КамАЗов». Гафиатуллин в резкой форме напомнил Любимову, «кто есть кто». И началось! Запылали «КамАЗы» Гафиатуллина, началась открытая война. Милиция внимательно отслеживала обстановку в городе, мер к пресечению боевых действий между Любимовым и Гафиатуллиным не принимала, старалась держать нейтралитет. Ей иногда удавалось задержать мелкую рыбешку, но открыто конфликтовать с лидерами местная милиция не хотела.
Любимов явно брал верх, при этом он искал себе союзников. На одной из вечеринок он познакомился с лидером группировки «Городские» из Менделеевска Ефремовым. Кличка у него была довольно смешная — Обезьяна. Но, несмотря на столь невыразительное «погоняло», Ефремов держал под контролем весь Мензелинск. Во время одной из встреч они договорились поддерживать друг друга.
Любимов протоптал дорожку и в Ижевск. Там через одного своего знакомого стал скупать оружие, которое с барской руки раздавал друзьям. Так, на день рождения Ефремова Любимов подарил ему пистолет Макарова. Такой же подарок получил его новый друг Гитлер, один из авторитетов Казани. Увы, эти подарки принесли горе их владельцам. С разрывом в два месяца были убиты Обезьяна и Гитлер. Тем не менее могущество Любимова росло как на дрожжах.
Ему удалось подмять под себя Менделеевск с его предприятиями и уголовным миром. На одном из предприятий Любимов назначил себя директором Елабужского представительства. Природная закваска сказывалась в его действиях. Он начал открывать в Елабуге свои производства — хлебокомбинат, возродил пивзавод. Но вражда с Гафиатуллиным по-прежнему разъедала ему сердце.
Стрелка
Однажды к Любимову подъехали «братки» с «29-го комплекса» Челнов. Эти ребята представляли интересы Гафиатуллина. Любимов назначил им встречу вечером на одной из местных дорог. Пух привез своих ребят, вооруженных автоматами и гранатами, за четыре часа до встречи. Они рассредоточились и замаскировались. За час до встречи приехала группировка и из Челнов. Отогнали машину к оврагу, закидали ее ветками и стали ждать.
На «стрелку» подъехали почти одновременно. В машине с Любимовым находились его водитель Батон и Панарин. Челнинцев было четверо. Они долго говорили, спорили, доказывали друг другу свою правду. Вдруг один из челнинцев выхватил пистолет и приставил его к голове Любимова. Все замерли. Из замаскированной ветками автомашины челнинцев вышли еще пять человек. У двоих из них были пистолеты. Ситуация явно выходила из-под контроля.
Любимов сделал какой-то знак, и будто из-под земли показались люди Пуха, вооруженные автоматами. Челнинцы поняли, что проиграли. Они молча бросили пистолеты на землю и стали ждать решения Любимова. Анатолий Фомич упивался властью. Сейчас эти ребята были в его власти. Махни он рукой — и пули порвут молодые тела. «Но, убив их, — думал Любимов, — я кроме головников (то есть головной боли) ничего не получу. Любой мир лучше хорошей войны». Он отпустил их, и пацаны — кто с благодарностью, а кто со злобой в сердце — помчались в Челны.
Он опять сумел победить Гафиатуллина.
Часть 2
Концовка. Кстати, про историю со стрельбой на улице Казанской, я впервые услышал от своего друга. Он в некотором смысле стал свидетелем этой перестрелки. Ну не совсем свидетелем, но был очень близко от места. Точнее его дом стоял рядом, а он был дома. Причем находился в местах не столь отдаленных, совершенно необходимых для комфортного существования. Короче, сидит он там, а тут вдруг война началась. Со времен Колчака тут ее не было, и вдруг загрохотало. Что тут можно подумать? Вот и мама моего друга встревожилась: Сергей! Что там с тобой?
Недавно прочитал книгу Юрия Удовенко «Зазеркалье». Книга о ОПС «29-й комплекс». Автор бывший полковник ФСБ. Непосредственно занимался этой бандой. Так вот, там есть немного и о Любимове. Оказывается, Любимов ошибался насчет Гафиатуллина. Не он его заказывал, а совершенно другой человек. Такие вот дела.
Захват
…На трассе Челны — Елабуга, съежившись от сырости, стоял Пух в форме работника милиции. За спиной висел автомат, в руках — бело-черный жезл. Мимо него несколько раз проехали милицейские автомашины.
Дорога кормила многих, и одинокая фигура милиционера ни у кого не вызывала ни удивления, ни сострадания. Метрах в десяти от дороги в «Москвиче» мирно похрапывал Панарин, на сиденье рядом, поблескивая вороненой сталью, лежал автомат. Утром, перед выездом, Пух велел Панарину взять с собой еще штук пять гранат, но напарник поленился сходить в тайник.
Вдруг тишину утра разорвала заработавшая радиостанция. Мужской голос несколько раз передал, что от дома началось движение и что машина поехала одна, без прикрытия. Панарин потянулся, поправил на себе форму и вышел на дорогу. Минут через десять показался белый «Вольво». Пух хрипло произнес: «Он». Панарин взвел автомат и поставил его на предохранитель.
Машина стремительно приближалась. Пух, как старый служака, вяло взмахнул жезлом, и машина подала вправо, остановилась. Из иномарки выскочил водитель и побежал к Пуху. В это время Панарин подошел к «Вольво». Пассажир — а это был Гафиатуллин — узнал «братка», и предчувствие беды отразилось на его лице. Водитель вдруг остановился. В стоящем милиционере он узнал Пуха. Киллер выстрелил в него. Пуля попала водителю в живот. Тот закричал от боли, катаясь по земле. Вторая пуля попала ему в голову. Столкнув тело водителя в кювет, Пух направился к «Вольво». Подельники надели на Гафиатуллина наручники. Пух сел за руль «Вольво», а Панарин за руль «Москвича», и машины устремились к загородному дому Любимова, расположенному в лесу за Менделеевском. О том, что они захватили Гафиатуллина, Пух передал Любимову по рации.
Прокол
Все вроде складывалось удачно. В машине молча сидел Гафиатуллин. Он уже смирился со своей участью и молился про себя, чтобы его убили сразу, а не мучили. Впереди ехал «Москвич» Панарина. Они иногда перебрасывались между собой отдельными фразами. И сейчас Панарин потянулся к рации, его запрашивал Пух. Машины уже въезжали в Менделеевск. И тут случилось непредвиденное. В какой-то миг Панарин потерял дорогу, и его «Москвич» на полном ходу врезался в стоящий дорожный каток. Удар был столь неожиданным и сильным, что Панарин не сразу понял, что произошло.
Выбираясь из покореженной машины, он увидел, что к нему бегут человек пять в милицейской форме. Ни Пух, ни Панарин не знали, что еще вчера вечером здесь был установлен милицейский пост.
Сотрудники милиции бросились к «Москвичу» с намерением оказать помощь пострадавшим, тем более что за рулем сидел милиционер. Но подельники, конечно, этого не сообразили. С двух сторон на ничего не понимающих милиционеров обрушился град пуль. Трое скончались сразу, на асфальте в луже крови корчились еще двое. Бросив «Москвич», Панарин пересел в «Вольво», и машина устремилась дальше.
Между тем водителю «Вольво», видно, не суждено было сегодня умереть. Его, истекающего кровью, подобрала автомашина и доставила в Елабугу. Через десять минут по милицейским каналам последовала почти одновременно информация о захвате заложника и расстреле поста милиции.
«На ушах»
Информация, поступившая из Елабуги и Менделеевска, вызвала шок у сотрудников уголовного розыска республики. До этого столь дерзких преступлений с использованием формы сотрудников милиции и захватом не просто заложника, а депутата Верховного Совета не случалось. Все были «на ушах».
Около 10.30 нас собрал заместитель министра Юрий Васильевич Слепнев. Он был немногословен, так как располагал не большей информацией, чем мы. По его приказу был создан штаб, в состав которого вошел и я. Быстро сформировали несколько групп захвата, которые были направлены в Менделеевск. В Елабуге от раненого водителя удалось получить сведения, что нападение совершили люди Любимова. Однако ни дома, ни в офисе его не было. Кто-то из сотрудников вспомнил о загородном доме. Долго искали того, кто знает, где находится дом. И вот группа на трех автомашинах помчалась по нужному адресу.
Кранты
…Любимов в который раз мерил комнату шагами. Что случилось? Где Пух и Панарин? Связи с ними не было. Вдруг в рации что-то затрещало, и до его слуха донеслись переговоры на милицейской волне. Он прислушался. Группа захвата МВД сообщала о том, что она в пятнадцати минутах езды от загородного дома Любимова. Любимов позвал Батона и приказал ему с ребятами срочно выезжать, так как сюда едут менты. Минуты через две машины с его охраной исчезли за воротами.
Любимов достал из тумбы пистолет. Рукоятка привычно легла в его большую сильную ладонь. Заученным движением он загнал патрон в патронник. Медленным взглядом окинул комнату. Все, к чему он так стремился, чего добивался, сейчас останется в другом, привычном для него мире. Он поднес пистолет к виску. Несмотря на всю жесткость характера, в душе он был сентиментален, любил жену и детей, любил домашний уют. Домочадцы отвечали ему взаимностью. Слезы непроизвольно покатились у него из глаз. Во двор уже вбегала опергруппа, слышен был топот их ног в прихожей. Любимов опустил пистолет, затем выбросил его в окно. Дверь резко распахнулась. На пороге стояли сотрудники милиции. Ни застрелиться, ни оказать какое-либо сопротивление у Любимова не хватило духа. Он был сломлен.
Смерть
«Вольво» мчался в сторону Удмуртии. До Пуха и Панарина наконец дошло, как складывается ситуация. Неожиданно Пух свернул на проселочную дорогу, в сторону леса. Гафиатуллин понял, что это конец. Он обещал им деньги, все свое имущество. Пух и Панарин молчали. Углубившись метров на сто в лес, Пух остановил машину, достал свой пистолет и два раза выстрелил. Белая рубашка Гафиатуллина покраснела, он затих. Подельники побежали в разные стороны.
Лес между тем был заблокирован подразделениями милиции Елабужского. Менделеевского, Набережночелнинского и ряда других подразделений МВД. В операции приняли участие и сотрудники МВД Удмуртии. Лес кишел милицией. Никто друг друга не знал в лицо, возникали стычки. Правда, все обошлось без стрельбы. Панарин воспользовался этим и прорвался через заслоны милиции — на тот момент никто не располагал фотографиями убийц.
После долгих плутаний Пух вышел на поляну. Его окликнули из кустов. Нервы киллера не выдержали, и он поднял автомат. Раздалась короткая очередь. Когда кончились патроны, Пух выхватил пистолет. Он произвел два выстрела, когда пуля снайпера попала ему в руку. Он выронил пистолет и упал. Здоровой рукой что-то вытащил из кармана и прижал к груди. «Убью, — кричал он, — не подходи!» Снова раздался выстрел снайпера, пуля угодила Пуху в руку, пробив ее, попала в пах.
Минуты шли, Пух катался по земле. Никто из сотрудников милиции не вышел из кустов. Когда киллер затих, к нему подошел один из сотрудников. У потерявшего сознание Пуха в руках была отвертка. Около часа ждали «скорую». По дороге в больницу Пух скончался от потери крови.
Дуэль
Было около семи часов вечера. Меня вызвали к заместителю министра внутренних дел Юрию Слепневу. В его кабинете находились начальник угро Гумар Фатыхов и исполняющий обязанности министра Наиль Сафиуллин. Слепнев указал мне на стул. Я понял, что сейчас что-то должно произойти. Юрий Васильевич сообщил, что из Елабуги везут Любимова и его разработка доверена мне. Я поблагодарил за доверие, поднялся к себе в кабинет и стал ждать конвоя. Часа через два в кабинет ввели Любимова.
Минут пять мы молча изучали друг друга. Передо мной сидел крепкого телосложения мужчина. Поразили его руки — руки рабочего. «Этими руками подковы бы гнуть», — подумал я. Доставленный был бледен. Я представился, стал задавать вопросы. Но разговор явно не клеился. Любимов был каким-то отрешенным и больше молчал.
Первая беседа ничего не дала. Любимов поведал мне о том, что он много сделал для города, создал новые рабочие места, пользуется заслуженным уважением горожан. Почему он в МВД — ему непонятно, так как никакой вины он за собой не имеет. Я понял, что сегодня его не разговорю. «Надо вывести его из состояния покоя», — решил я.
Задержанного увели. Я пошел к Фатыхову. Несмотря на то, что часы показывали около одиннадцати вечера, он находился на месте. В кабинете у него был Слепнев. Я доложил о своей беседе и о своей задумке. Фатыхов и Слепнев одобрили выбранную мной тактику. Предстояла дуэль.
Следующий день не принес желаемого результата. Любимов твердо придерживался тактики группировщиков — не колоться ни при каких обстоятельствах. Я с ним говорил в течение шести часов и сильно устал, так как в основном говорил я, а он молчал. В конце беседы я как бы между прочим произнес фразу, которой Любимов ждал, наверное, все время. Я сказал, что Пух задержан, Гафиатуллин убит, расстреляны сотрудники милиции, и за это за все придется отвечать Любимову, так как Пух якобы сказал, что выполнял его приказ. Я увидел, как Любимов стал бледнеть.
Он попытался что-то уточнить, но я не стал больше с ним разговаривать. Его увели. Я вызвал к себе начальника изолятора временного содержания и дал указание: завтра утром необходимо громко выкрикнуть несколько фамилий. Некоторых задержанных якобы увозили в Елабугу для проведения следственных действий. Задача заключалась в том, чтобы создать иллюзию, будто все соратники Любимова по группировке задержаны и находятся у нас.
Утром после такой инсценировки Любимов начал проситься на допрос. Но ему сообщили, что я уехал в Елабугу. Весь этот день Любимов требовал встречи со мной, но я держал паузу.
На следующий день по просьбе задержанного его привели ко мне в кабинет. Это был уже другой Любимов. Глаза его бегали, руки мелко дрожали. Я спросил его, что ему от меня нужно, через полчаса я якобы должен ехать в Елабугу. Любимов стал мне что-то говорить. Я резко бросил: «Будешь писать явку?» Любимов дал согласие. Я дал ему бумагу, и он начал писать. Писал он более суток. Раза два мы прерывались, пили чай, обедали. После чего он вновь садился за стол. Явка с повинной потянула на 56 листов. Он написал все. Все это время он интересовался, расстреляют его или нет. Он так хотел жить, что, забыв о пресловутом принципе, сдавал всех своих друзей.
Сдача
Время шло, Любимов боролся за жизнь как мог. Он каждый день писал дополнения к явке с повинной. Не задумываясь, сдал нам опера из Елабуги, который продал ему «москвичи», затем написал о старшем участковом инспекторе Менделеевского ОВД, который за несколько бутылок водки продал им два «цинка» с патронами. Все это радовало, но как заставить его разоружить свою банду, я еще не знал.
Однажды он вновь спросил меня, расстреляют его или нет. На что я ему посоветовал разоружить ребят, иначе вдруг кто-то из них применит оружие. «Сейчас, — сказал я ему, — тебе это очень нужно». Любимов заглотил эту наживку. На следующий день он предложил мне поехать в Елабугу, где он сдаст все оружие.
Утром на двух машинах под усиленной охраной мы поехали в Елабугу. Любимов был весел. Всю дорогу он рассказывал веселые истории из своей жизни. Его веселье настораживало. Юрий Гупало и Стас Мансуров не спускали с него глаз, готовые в любую минуту пресечь все его действия.
Добравшись без осложнений до Елабуги, мы заехали в ГРОВД. О том, что мы приведем Любимова, не знал никто. Поэтому его появление в милиции вызвало переполох среди сотрудников. Кто со страхом, а кто с интересом глядел на него. Мы прошли в кабинет начальника милиции. Минут через пять подъехали Владимир Угаров, замначальника 6-го отдела МВД РТ, и Сергей Поляков. Они уже более недели работали в Елабуге, однако реальных результатов у них не было.
Любимов попросил телефон. Он стал названивать своим бойцам, приказывая им добровольно сдать оружие. Мы с интересом наблюдали за этой картиной. Никто из нас не верил в положительный результат. Но прошло минут тридцать — и началось. Один за другим приходили ребята Любимова и приносили оружие. За каких-то пару часов нам удалось принять 18 автоматов, 23 пистолета, 33 гранаты, несколько гранатометов, пулемет, несколько снайперских винтовок, большое количество патронов. Арсенал внушал. Но чуть позже нас ожидал настоящий сюрприз — у банды оказалось два бронетранспортера с крупнокалиберными пулеметами. Все были довольны, доволен был и Любимов. Я пошел ему навстречу и разрешил пообедать дома. Он позвонил домой и попросил накрыть стол.
Увидев семью, заплакал.
Собрались в Казань. На выезде из Елабуги Любимов предложил нам поехать в Менделеевск. В Менделеевске он повел нас в дом к покойному Ефремову (Обезьяне). Жена Ефремова предложила нам чай. Мы сели за стол. Любимов шепнул что-то жене Ефремова. Она ушла. Минут через двадцать принесла мешок, в котором находились автомат и три пистолета.
Приговор
Больше до суда я Любимова не видел. Из материалов дел узнал, что арестован его водитель Батон, у которого дома во время обыска нашли незарегистрированное ружье. Больше по этому делу не прошел никто из «бригады».
Заседания Верховного суда шли несколько дней. Зал был полон друзей Любимова. Никто не верил, что их лидер добровольно сдал всех, ведь он учил их другому. Любимов на суде изворачивался как мог. Свою слабость объяснил тем, что якобы дал эти надуманные показания под пытками. Он обвинял меня в том, что я его пытал, используя электрический ток, и так далее. Любимову дали тринадцать с половиной лет. Кассационная жалоба, направленная в Верховный суд России, не изменила приговор.
Рустем Шайфутдинов
P.S. Одного из убийц, в 2012 году удалось поймать. 19 (!) лет спустя. Тогда ему удалось чудом прорваться сквозь окружение. Как??? Человек доехал до Москвы, взял чужое имя, поселился в Альметьевске. Все эти годы он жил там, работал сапожником. И вот его взяли.
Сюжет елабужского телевидения: